История одного человека

Знакомьтесь. Игорь Александрович. Больше года он жил на кладбище в заброшенном склепе

Игорь Александрович родился в 1963 году. Он ходил в школу, играл с друзьями, с сестрой— проводил детство, как большинство детей. Но у него была одна непреодолимая страсть — водно-моторный спорт. Казалось, невидимые сети поднимались из Дона и, охватывая сердце мальчишки, влекли его в свои воды.

Игорь начал заниматься этим видом спорта в двенадцать лет.

Жил мальчик далеко от Дона. Проезжал через весь город до речного трамвайчика и на нем перебирался на другой берег.

Лодки для занятий он, как другие дети и взрослые, делал сам.

Игорь занимался этим спортом на протяжении шести лет — пока его не забрали в армию. В ту пору он учился в техникуме по специальности «Наладчик автоматов и полуавтоматов». Посвящать свою жизнь этой профессии он не хотел. Полученные навыки он использовал лишь в те периоды, когда появлялась необходимость где-то подработать.

Юноша вернулся из армии. Его ждала незнакомая и необъятная жизнь. Наверное, так и было. Все-таки мы хотим верить, что детство и юношество его были счастливыми. Ведь если в жизни его была тьма, то вероятно был когда-то и свет.

Переломный момент в жизни

Вся его жизнь сокрыта от нас туманом, в котором видны лишь некоторые мгновения. Он женился. Работал на фабрике. Спустя несколько лет ее закрыли, а весь рабочий состав распустили. Жили как могли.

2011 год. Игорь Александрович упал в канализационный люк. Ногу от падения переломало, он потерял сознание. Он пролежал там много часов — три дня, по его словам. Сил, чтобы подняться не было. Никто не слышал его крики. Нога уже сильно опухла. Вдруг что-то произошло. Почти в бессознательном состоянии Игорь Александрович выбрался из люка и выполз к проезжей части. Мимо проносились машины, но никто не останавливался. Вскоре он снова потерял сознание. Игорь Александрович до сих пор не помнит, как ему удалось вылезти оттуда, не понимает, откуда в нем появились силы. Помнит, когда он пришел в сознание, возле него была женщина. Она пыталась помочь ему. Подбежал еще кто-то. Его посадили в машину, и женщина отвезла пострадавшего в больницу и не покидала его до окончания обследования.

Доктор сделал заключение: ногу нужно ампутировать, иначе он не проживет и месяца. Игорь Александрович махнул рукой и сказал: «Рубите». Ногу ампутировали по самое бедро.

Несмотря на это несчастье, он продолжал работать. В трудовой книжке отмечено, что в 2017 году он числился таксистом. Это последняя дата в документе. С той поры работать Игорь Александрович не мог: у него отказала вторая нога. Семья жила бедно. Жена сказала, что больше не сможет обеспечивать его, что теперь он сам по себе.

Первый приезд в приют

Его отдали в приют на Амбулаторной улице.

Комплексный социальный центр по оказанию помощи лицам без определенного места жительства

В приюте его полюбили. Жизненные обстоятельства не погубили в нем дружелюбие, спокойствие, отзывчивость. «Одуванчиком был», — отозвалась о нем женщина, работающая там фельдшером.

Его часто навещала сестра. Она никогда не приезжала к нему с пустыми руками. Помогала во всем, поддерживала. Но однажды сестра не приехала. Она погибла в автокатастрофе. Игорь Александрович остался один.

Но он не отчаивался. Когда становилось тепло, он покидал приют. Жил либо на улице, либо у цыган, которые иногда его подбирали. Просил милостыни у храма. Полученные деньги тратил на сигареты и еду. Также ему продолжали начислять пенсию. Но ждать ее приходилось очень долго. Так как срок пребывания в приюте ограничен, ему предложили отправиться в интернат. Обещали поставить протез, чтобы он снова встал на ноги, но Игорь Александрович отказался. Интернат забирает значительную часть от пенсионных начислений, а он надеялся получить квартиру на пенсию, надеялся начать новую жизнь. Но его наивность столкнулась с действительностью, где пенсионных начислений недостаточно для того, чтобы взять квартиру и обеспечить себя, — действительностью, где наивность, как магнит, притягивает нечестных людей. Его часто обманывали.

Как-то раз его подобрали цыгане и взяли с собой на заработки в Пятигорск. Спустя время там его перехватили молдаване, а затем оставили. Игорь Александрович выехал на трассу. Ему согласился помочь дальнобойщик и подвез обратно в Ростов. Здесь он оказался в ситуации, когда не мог поступить ни в приют, ни в интернат. Он поселился на Братском кладбище. Его домом стал заброшенный склеп.

Заброшенный склеп. Братское кладбище

Он повесил простыню вместо двери. Постелил на входе старый коврик, который бережно всегда подметал. Спал он рядом с мусорной ямой (когда-то это была могила). В углу лежали накопленные вещи и стопки книг, которые ему иногда приносили прихожане храма Вознесения. Оттуда же ему приносили еду.

Склеп изнутри

Так выглядят окрестности его жилища.

Здесь бегают стаи собак, тихо воркуют голуби, иногда пробегают белки, а на крестах и могильных плитах сидят вороны.

Белка на могильной плите

Зима близко

Приближалась зима. В связи с наступлением тяжелых условий для бездомных людей настоятель храма св. мученицы Татианы Денис Сакович выступил на собрании с предложением организовать кормление для бездомных. Идею поддержали.

Когда-то многие бездомные обитали на Братском кладбище. Грелись в трубах. С целью выяснения нынешней обстановки на кладбище отправился юноша — прихожанин храма (пожелал остаться неизвестным). Так как в дальнейшем он будет связан с историей обозначим его буквой М.

Свечница храма Вознесения познакомила его с Игорем Александровичем. Он сидел в коляске в толстой куртке и тонких спортивных штанах. Лицо выглядело аккуратно, было выбрито. «Жалко человека. Он же замерзнет, — сказала женщина. — Что с ним делать не знаем». М. пообещал, что сделает все возможное. Он вернулся на следующий день с теплыми вещами для бездомного. Пока он в склепе разговаривал с Игорем Александровичем пришла и другая служительница храма. Спрашивала, живой ли. Также беспокоилась, как бы он не замерз.

Через несколько дней ударил мороз. Поднялся сильный ледяной ветер. М. вернулся в эту пору вместе с пономарем храма св. мученицы Татианы по имени Денис и Натальей — матерью М., согласившейся помочь с транспортировкой. Игорь Александрович лежал в склепе, закутанный в старое одеяло. Лицо его уже покрыла щетина. Бриться в такой холод он уже не мог. Новые теплые вещи, которые ему принесли, он отложил в сторону, чтобы «одеться в чистое», когда приедет в приют. Вместе с ними он отложил несколько книг. Оживившись при виде людей, приехавших за ним, он готовился к тому, что в этот же день окажется в приюте. На это надеялись все…

Наши вечные проблемы

Игоря Александровича повезли в КСЦ (комплексный социальный центр), находящийся на пер. Семашко, где бездомным выдают путевки в приют. За день до этого М. звонил туда и узнавал всю информацию о поступлении. Оператор, объяснив, что они выдают путевки только три дня в неделю (понедельник, среда, пятница) и что Игорю Александровичу предстоит пройти флюорографию, направила его по этому адресу. Когда он зашел внутрь, ему объявили, что свободных мест для инвалида нет. Ему требуется первый этаж — там все занято. Сказали, что места есть в городе Каменск. Эта новость расстроила юношу. Он дал человеку надежду и теперь боялся разрушить ее, боялся, что Игорь Александрович проведет эту зиму на улице. Искал хостелы, куда можно было бы его на время определить платно, но сумма за три месяца была непосильной. К тому же, в приюте оказывают психологическую поддержку, кормят, чего нет в обычном хостеле. Путь был один — везти в Каменск. К счастью, когда Игоря Александровича, начали оформлять, в помещение вошла заведующая отделом временного проживания (Ф.И.О. не указаны из соображений защиты информации частных лиц). Увидев документы, она быстро вышла и оживленно начала расспрашивать, где же Игорь Александрович. Она отругала его по-доброму за то, что он отказался поступить в интернат и пропал. Рассказывала, что лишь недавно вспоминала его, переживала, жив ли, здоров ли он. Глаза ее горели от радости, что с ним все в порядке. «Мужик-то он незлобливый, хороший», — говорила женщина о нем.

Проблему с местом решили. Теперь его не нужно было везти в Каменск. Осталось отвезти его в больницу на прохождение флюорографии, а затем ехать в другое место на получение индивидуальной программы, без которой он не мог поступить в приют. Здесь начались уже иные трудности.

В КСЦ дают направление на прохождение флюорографии в клинике на 2-й линии. Это довольно далеко. Если бы они поехали туда, то не успели бы получить индивидуальную программу. А это места, находящиеся в разных сторонах. Игоря Александровича повезли в платную частную клинику, чтобы как можно быстрее пройти рентген и успеть на получение программы.

Клиника оказалась абсолютно не приспособленной для инвалидов. Его носили на спине, а во время рентгена Денис и М. держали его на себе, потому что делать рентген можно было только стоя.

Доктор осмотрел получившийся снимок и обнаружил неактивные сгустки, оставшиеся после туберкулеза. Выяснилось, что Игорь Александрович перенес эту болезнь в 2002-2003 гг. Тогда, по его словам, он был снят с учета. Конечно, люди, возившие его, об этом не знали, но должны были проявить определенные меры предосторожности, учитывая то, что мужчина жил столько времени в склепе. Теперь его необходимо было везти в тубдиспансер для того, чтобы получить заключение от врача. А клиника, в которой он проходил рентген не могла выдать снимки, потому что у них закончилась пленка. Индивидуальную программу тоже не получили, т.к. выдача заканчивается в час дня. Они приехали за несколько минут до окончания. Их не приняли. В тубдиспансере тоже ничего не получилось: рентгенологи также работают лишь до часа. К тому же, из-за отсутствия снимков на пленке Игорю Александровичу предстояло еще раз пройти флюорографию, но уже в диспансере.

Это была пятница. Получить документы можно было только в понедельник. Мороз не становился слабее, а Игоря Александровича ждали обратная дорога на кладбище и еще несколько дней в склепе.

В тот же вечер Наталья и М. приехали к нему снова. Привезли ему еду, спальный мешок, теплые носки, перчатки и теплоизолирующую подкладку, на которой он мог бы спать. Это должно было помочь.

Пропажа

М. приходил его навещать в выходные дни. В понедельник юноша вместо занятий в университете отправился на кладбище вместе с Натальей, но Игоря Александровича там уже не было. На звонки он не отвечал. О нем спрашивали в храме, М. спрашивал о нем у других бездомных. Искали по всему кладбищу — нигде его не было. Наконец, Игорь Александрович ответил на звонок. Выяснилось, что он находился на Днепровском переулке. Старая знакомая, нашедшая мужчину в склепе, пригласила его домой. В тот день уже невозможно было успеть все сделать. М. сказал, что заберет его во вторник.

На следующий день он отправился туда с другим прихожанином, согласившемся помочь с транспортировкой. М. поднялся в квартиру, где приютили Игоря Александровича. Квартира была административной. В ней жили мать и сын. Мебели не было. В одной комнате у них вместо кроватей лежали три простыни с одеялами, почти впритык друг к другу, — так они спали. Женщина рисковала, потому что каждый год в этот период проводится административная проверка. Но она не могла оставить его на морозе.

Забрать Игоря Александровича М. не мог. Мужчину трясло. Он едва говорил. В понедельник он выпил. Выяснилось, что уже долгое время мужчина не выходил из запоя. Это расстроило юношу. В тот миг он был строг с ними. Теперь Игорю Александровичу требовалось время прийти в себя. М. уехал.

Приют

В пятницу М. вместе с Натальей вернулся за Игорем Александровичем. В этот день им удалось получить все документы.

Приют своим видом вселяет ощущение, будто это конечный пункт человеческой жизни. Появляется страшное чувство безысходности.

В приюте его встретила фельдшер. Она ругала его. Игорь Александрович слушал ее, опустив голову и поднимая глаза то на нее, то на М. и Наталью, как провинившийся ребенок. За год он очень сильно изменился.

Игорь Александрович на осмотре у фельдшера

«Без слез не взглянешь», — сказала она тихо в конце.

Ему выделили место в комнате, где он жил когда-то с молодым цыганом, который болел ВИЧ-инфекцией. «Другие на его месте умерли бы давно, — говорила фельдшер о цыгане. — А у него второе дыхание открылось. Он сказал: «Смерти нет!». Тренируется постоянно. Здоровый такой».

М. попрощался с Игорем Александровичем. «Эту зиму я бы не пережил», — сказал он фельдшеру, когда М. уходил.

Размышления

Ситуация, с которой я столкнулся, посеяла семена печали во мне, и чем дальше шло время, тем глубже вонзались их ростки. Во-первых, печалит наше городское устройство. Многие водители жалуются на то, что у нас плохие дороги. С тротуаром дела обстоят не лучше. Когда я возил Игоря Александровича на коляске, я спросил у него: «Как вы ездите вообще?». Он ответил, что часто переворачивается. Например, возле заправки у кладбища есть одно место. Ощущение, словно там окаменела волна. И это место невозможно объехать — либо на дорогу, где проносятся машины, либо назад. Если человек едет на коляске, то вероятнее всего он упадет, или его поведет на проезжую часть. Даже центральные улицы не приспособлены. Тротуар на Ворошиловском проспекте пересикают сливные каналы. Чтобы их переехать, нужно поворачиваться и ехать задом. Иначе застрянешь или перевернешься. Хотя, конечно, многое зависит от коляски.

Во-вторых, печалит наша инфраструктура. Это прекрасно, что у нас есть приют для бездомных, цель которого не только предоставить им место для временного проживания, но и оказать помощь в социализации. Но он один на миллионный город. И у кого-то нет физической возможности получить необходимые документы, чтобы туда попасть, и Игорь Александрович является в этом наглядным примером. В его положении самостоятельно это пройти невозможно, хотя бы потому, что у нас не везде есть подъем для колясок. Позвольте расширить эту проблему. Представьте, сколько у нас людей с ограниченными возможностями. Как старушка, едва стоящая на ногах, может пройти государственные учреждения ради получения нужных ей документов? Хорошо, если есть родные. А если нет никого, кто мог бы помочь? Один поход для нее уже будет подвигом. Но ведь мы хорошо знаем, что часто одного похода в эти места недостаточно.

Больше всего же печалит меня равнодушие, которое стало настоящей эпидемией нашего времени. Ведь это также источник проблем на государственном уровне. Видя чужие беды, часто мы либо выказываем внешние признаки сочувствия, но бездействуем, либо делаем вид, что ничего не замечаем. Мы словно прячемся в коконах, из которых боимся выглянуть. Страхом и равнодушием мы губим себя, но именно искренняя добродетель создает основу для исцеления наших душ.

Помните, что все мы дети Божьи. И пускай у каждого из нас есть дома, в которых мы ограждены друг от друга стенами, мы живем под одним небом, и Земля — наш единый дом. Жизнь в нем станет намного легче, если мы будем заботиться друг о друге. 

М.Е.Г., 

активист Православной молодежи Дона