- Ваш тест на ковид-19 положительный, – к этим словам я уже был готов. Ибо к тому времени о новом вирусе не говорил только ленивый, и я сам за 37 лет своей жизни никогда не чувствовал себя так скверно. Как и у всех, болезнь начиналась с безобидных симптомов, но стремительно перешла в жуткое состояние с высокой температурой, на которую не действовали жаропонижающие средства, а сознание было в смутном состоянии полубреда.
Было обидно! Обычная простуда и тут же двусторонняя пневмония… Насмешка природы! Какие-то ничтожные египетские мошки, превратившиеся в настоящую казнь, с которой не могли справиться всемогущие жрецы и фараоны. И почему я? Ведь старался же самым тщательным образом соблюдать все предписания: носил маску, пользовался дезинфицирующими средствами, одного мыла извел полугодовой запас. И вдруг такая оказия!
Бог, как известно, наказывает не без милости. Поражение легких было не очень большое, обошлось без ИВЛ. Сильного дискомфорта при дыхании я не испытывал, но выматывала высокая температура, в сопровождении мутного сознания, полусна, переходящего в бред. Понимая, что необходимо безостановочно молиться, я не мог поднять руки, чтобы наложить на себя сколь-нибудь внятное крестное знамение.
Бывают такие сны, когда ты не можешь сдвинуться с места, чтобы спрятаться от погони, не можешь прошептать – не то чтобы выкрикнуть – «Господи помилуй!», чтобы избавиться от навалившегося страха. Но среди этого темного полусна, все-таки оставалась живой мысль о том, что где-то там, за стенами этой скорбной больницы есть храм, где именно в этот момент возглашается общая, соборная молитва Церкви «о честнем пресвитерстве и во Христе диаконстве, о страждущих и в немощех лежащих». Успокаивало то, что и правящий архиерей, и собратья-священники вынимают за тебя частицу на проскомидии…
Смиряйся, отец, – шептал я себе в минуты полузабвения. Ну, вспомни, пробормочи хотя бы мысленно молитву «Отче наш». Прочитал? Сам-то услышал эти слова: «Да будет воля Твоя»! А теперь вспомни, что это не просто звуки, это – прошение, молитва. Ты же просил и всегда просишь, чтобы в твоей жизни все происходило по воле Божьей? Вот и считай, что эта болезнь – это Божия воля. Вспомни молитву Дмитрия Ростовского: «… Аще хощеши мя имети во свете: буди благословен. Аще хощеши мя имети во тьме: буди паки благословен… якоже хощеши, устрой о мне вещь»!
И только много дней спустя, когда болезнь вроде бы ушла, но нахлынула немыслимая слабость, пришло понимание: только абсолютное доверие Господу или, что то же самое, полное смирение перед Его волей снимает все противоречия. Доверие и смирение! Да где же его взять…
Господь учит человека на языке эпохи. Во времена Авраама это был язык жупела и серы, поразивших Содом и Гоморру. В век Моисея это был столь же суровый язык египетских казней. В наше время Господь разговаривает с нами языком постмодернизма. Примитивное респираторное заболевание, простуда, обыкновенный насморк, на который раньше и внимания не обращали, становится пандемией, уносящей по миру сотни тысяч жизней. На Марс опустили самодвижущийся вагончик, достигли каких-то совсем уж дальних уголков Вселенной, пресловутый бозон Хиггса нашли (говорят, что это большая победа науки) решили, что все уже нам позволено… Оказывается нет, все же в наше время также можно помереть от кашля и вируса!
Внести смысл в эту всеобщую бессмысленность может только вера. Не отвлеченная, не абстрактная вера в какой-то «абсолютный разум» или во «что-то такое», что есть за пределами человеческой жизни. Нет, только живая и конкретная христианская вера в Воскресшего Христа, которая «чает воскресения мертвых и жизни будущего века».
Если мертвые не воскресают, если жизнь человеческая конечна, тогда, конечно, любая смерть трагична, а существование личности бессмысленно. Как смириться с тем, что весь твой внутренний мир, бесконечно дорогой для тебя, с памятью о прожитом, со всеми встречами и разлуками, со всей любовью, всеми чувствами, заблуждениями и озарениями обречен на полное уничтожение? И так ли уж важно, сегодня это произойдет или через сорок лет?
Но если Христос воскрес, а душа человеческая бессмертна и в будущей жизни обретет новое тело, то чего же бояться земной кончины? Вот и апостол Павел искренне сообщает: «…для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение» (Фил. 1,21).
А для меня? – температура вновь поползла вверх, только ли Христос составляет последнюю надежду моей жизни? И почему смерть для меня не приобретение, а источник страха? Веры что ли во мне нисколько нет? Или это я просто о себе беспокоюсь?
Подошедшая медсестра с легкостью совершает все необходимые действия, связанные с инъекциями, напоминает, что нужно пить больше жидкости и улыбается. Впрочем, как различить улыбку через все эти пугающие скафандры?
Страшен сон, да милостив Бог. Как ни ругали нашу медицину, в чем ни обвиняли медиков, в эти дни страшной беды мы увидели самоотверженных врачей, бесконечно терпеливых (!) и сострадательных (!!) медсестер и санитарок. Они оказались на нравственной высоте! И хотя во всем мире не отыскали ни вакцины, ни действенного лекарства от этой новой болячки, они исцеляли нас простыми средствами, а больше – добрым словом, участием, состраданием. Низкий им поклон и глубокая благодарность!
Ну, вот, кажется, стало полегче… Болезнь немного отступила, и дышать стало легче, и голова не так болит… Но в душе – прежняя тревога. Да, апостолу Павлу, не обремененному семьей холостяку, легко было сказать – «смерть для меня приобретение». А мне? Как же матушка без меня жить будет? На какие, так сказать, шиши? А дети? Или это я опять самооправдываюсь, и вера моя куда меньше горчичного зерна? Вот ведь, каждый день слышу на часах перед литургией: «на Господа возверзи печаль твою, и Той тя препитает» (Пс.54,23). И, забегая вперед, скажу, что, конечно, Господь не сбросил с рук ни меня грешного, ни моих чад и домочадцев. Главной поддержкой в этот период была молитва моей большой церковной семьи: правящего архиерея, собратьев священников, друзей и прихожан. Уверен, что их деятельное молитвенное соучастие оказало благотворное влияние на мое состояние.
Поддерживали не только молитвой, но и заботой о решении бытовых вопросов, которые обострились после моей госпитализации. Дома, на жестком карантине, осталась супруга с шестью маленькими детьми. Они не могли покидать дом даже для покупки продуктов и лекарств, это заставляло меня сильно волноваться. Но Господь так устроил, что наши семейные переживания о том, как и на что жить, растворились в океане заботы и любви со стороны прихожан. А еще один мой близкий друг помог оплатить съемное жилье и очень меня впечатлил, заставив собрать остатки сил в кулак, когда устроил часовой забег за мое здоровье! Спасибо тебе, мой хороший!
Господь утешает нас по-разному. Можно по-всякому относиться к выражению «случайности не случайны», но то, что они бывают неожиданно-приятными, совершенно точно. В момент поступления в ковидный госпиталь я проходил обследование на компьютерном томографе. И, как выяснилось впоследствии, его устанавливал мой друг и сокурсник по Московской духовной семинарии, нынешний настоятель православного храма в республике Коста-Рика отец Георгий. До того, как стать священником, он работал в одной крупной московской фирме по продаже и обслуживанию медицинского оборудования и приезжал в наш город сначала для установки томографа, а после для проведения технического обслуживания. Узнать это было приятно!
Пандемия начисто отменяет понятие больничного комфорта. Все мы, кто боролся с коронавирусом в одной палате, были очень разные. Во время знакомства с соседями по палате не стал представляться расширено, указал лишь, что зовут меня Александр. Да и вряд ли я был в тот момент похож на священника и настоятеля собора. Какой-то бородатый дядька в смешной пижаме – думаю, так можно было оценить мой внешний вид. Мои соседи, с которыми мы стали друзьями и продолжаем общаться, с первого дня стали меня называть Саша. Видимо, через это выражая свое расположение и желание подчеркнуть, что я принят в больничное братство и стал своим. Я не сопротивлялся. Да и на тот момент сложно было чему-то вообще сопротивляться, просто не было сил.
Но, видимо, народная поговорка права: попа и в рогожке узнают. По мере того, как многие из нас постепенно отходили от болезни, я все чаще слышал обращенные к себе слова: батюшка и даже – отец Александр. Вначале я не видел, чтобы кто-то из этих людей молился в открытую. Да и сам я по причине телесной слабости, да что говорить, в первую очередь по причине духовной слабости, ограничивался краткими молитвами.
Даже совсем краткая молитва или, правильнее сказать, простое памятование о Боге, со временем дает результат – душа почувствовала возвращение духовных сил. Понуждая себя самого к молитве, я в какой-то момент предложил соседям по палате прочесть вслух молитву о болящих и помолиться за наших врачей. Я даже не ожидал, что из этих людей, не навыкших к молитве, никто не откажется! Предложение было воспринято положительно и однажды совершенная молитва стала ежедневной традицией на весь период нашего совместного лечения. После первой недели нахождения в госпитале с просьбой о молитве стали обращаться и другие пациенты клиники, и даже дежурные доктора, которые переживали больше не за себя, а за тех, кто находится в тяжелом состоянии в реанимации. Решив сделать небольшой подарок пациентам и врачам, я попросил супругу распечатать несколько десятков листов с молитвой о болящих и молитвой святителю Луке Крымскому, а потом раздал всем, кто желал. Принимали со словами благодарности, и никто не отказывался! Я был рад, что каждый, кто сейчас находится в госпитале, сможет самостоятельно в любое время совершить молитву.
Удивительное чувство радости охватывает душу, когда ты становишься свидетелем искренней и пламенной молитвы верующего человека о своих близких, находящихся в тяжелом состоянии, а через несколько часов получаешь известие о стремительной положительной динамике в состоянии больного. «Это чудо!», – говорят доктора. «Это радость!», – уверяет всех зрелый мужчина, узнав о том, что его родной человек дышит сам и не нуждается в помощи аппарата ИВЛ. Непередаваемое состояние духовного восторга соединяется с благодарением Богу. От переполняющих душу чувств катится непроизвольная слеза. Наверняка, в этот момент рождаются новые отношения мятущейся души человеческой со Своим Творцом и Промыслителем.
Хочется выразить слова благодарности докторам и медицинскому персоналу, которые трудятся в ковидном госпитале города Шахты Ростовской области, где я проходил курс лечения. Их служение вызывает чувство глубокого уважения и восхищения. Сложность лечения самого вируса обостряется неудобством использования необходимых средств защиты. Большинство из нас уже ощутило некоторое раздражение от продолжительного использования лицевой маски, а медикам, которые лечат ковидных больных, приходится использовать более серьезные средства индивидуальной защиты. Я каждый раз удивлялся тому, как они с улыбкой и без раздражения совершают необходимые действия. Но ведь действительно неудобно и сложно трудиться, когда стекло полнолицевой маски-респиратора внутри запотело, пальцы теряют чувствительность из-за нескольких слоев перчаток на руках, да еще специальный комбинезон не пропускает воздух. Совершенно точно – труд врачей в красной зараженной зоне это служение на передовой и они герои! Низкий поклон всем тем, кто несет высокое служение врача и медицинского работника, с пожеланием помощи от Господа и крепкого здоровья!
Дорогие братья и сестры!
Я пишу эти строки еще и для того, чтобы сказать вам – коронавирус не выдумка. Не слушайте тех, кто отрицает опасность заражения. В зоне риска находится каждый. Я тоже когда-то думал, что болезнь обойдет меня, здорового и нестарого еще человека, стороной. Но – Господь посетил!
Берегите свое здоровье, слушайте врачей, проявляйте заботу об окружающих через соблюдение санитарно-эпидемиологических норм, не оставляйте в беде тех, кто борется с болезнью.
иерей Александр Теличкин, секретарь Шахтинской епархии,
настоятель Покровского кафедрального собора г. Шахты
фото - Шахтинская епархия
