Уважаемый Адам Умарович, уважаемые члены профессорско-преподавательской корпорации, уважаемые студенты! Я очень рад тому, что у меня появилась возможность посетить РГЭУ (РИНХ) – один из старейших вузов на Юге России. Встречи с научным сообществом, профессорско-преподавательской корпорацией и, самое главное, со студентами, с молодыми людьми, позволяют по-другому чувствовать пульс жизни, понимать, чем живет современная молодежь. Поэтому я очень дорожу нашей сегодняшней встречей и возможностью общения. Благодарю всех вас за то, что вы пришли на эту встречу и наша беседа состоялась. Мне бы хотелось, чтобы наше общение не носило формальный характер подписания официальных документов, выражающих наше обоюдное желание сотрудничать, но чтобы наша встреча была неформальной, а общение – живым и интересным. Я всегда подчеркиваю на встречах со студенческой аудиторией, что запретных тем в нашем диалоге нет, у вас могут быть любые вопросы, на которые я постараюсь ответить, прибегая к помощи разума и сердца. На таких встречах я предлагаю свою позицию по тем или иным вопросам и всегда пытаюсь показать, что эта позиция и вам может быть близка и мы с вами в определенных вопросах — единомышленники. Размышляя незадолго до нашей встречи о том, что я буду говорить людям, которые занимаются проблемами экономики, я подумал, что одной из тем нашей беседы мог бы стать кризис, конечно, не кипрский, и даже не европейский, а кризис, который коснулся всего общества в мировом масштабе. В переводе с греческого языка «кризис» означает «пункт поворота», т.е. место, где происходит перелом, где человек стоит перед выбором одного из путей: ведущего к благополучию и оздоровлению или к деградации. Кризис нашего общества имеет волнообразный характер: то становится более острым, то притупляется, но мы все равно в нем пребываем.
Кризис нашего времени есть свидетельство внутреннего глубокого духовного кризиса человека, кризиса в человеческом сердце, в человеческой душе. Внешний мир всегда отображает то внутреннее состояние, в котором находится человек, его душа. Если происходит духовная, нравственная дезориентация человека, то это, безусловно, сказывается и на его поведенческой модели, а, соответственно, это будет сказываться и на тех, кто окружает человека и, опосредованно, на обществе. Поэтому то, что мы сегодня имеем: несбалансированность общественных отношений, несовершенство законодательства – все это свидетельство внутреннего глубокого душевного кризиса человека. Отчего это происходит? Как правило, это происходит от того, что человек теряет нравственные ориентиры.
Ни один человек не может похвастаться, что он подчинил совесть своему сознанию, она все равно будет обличать человека, если он поступает неправильно. Это является свидетельством того, что есть высший закон, который диктует чувству, побуждающему нас к самоосуждению, свои правила и нормы поведения. Церковь называет этот закон «Законом Божиим». Этот закон дан всем, любому обществу. Этот нравственный закон изложен в десяти заповедях, которые принимают все традиционные мировые религии, который положен в основу религиозного общения. Если мы забываем эти законы, даже соблюдая при этом законы общества, мы ввергаем себя в такое состояние, которое позволяет нам уклониться с правильного пути, и тогда происходит тот самый перелом, который мы называем кризисом.
Поэтому, говоря о кризисах в обществе, в нашей личной, семейной жизни, конечно, мы должны помнить о том, что у нас должен быть критерий, которым мы будем руководствоваться в жизни, который укажет нам тот путь, по которому мы можем идти в любой сфере нашей деятельности. Этот критерий не должен подвергаться коррекции. Если же он будет выработан человеческим обществом, он, естественно, будет корректироваться в зависимости от развития человеческого общества, в зависимости от той или иной политической ситуации, того или иного правительства, тех или иных взглядов на жизнь. Значит, этот критерий должен обладать качеством непогрешимости, которое дает вера и историческая традиция существования Церкви.
Эти вопросы, которых я сейчас коснулся, невозможно обсуждать в рамках нашей короткой встречи. Это вопросы глубокого осмысления всей человеческой жизни. Но ставить себе эти вопросы, задумываться над ними мы обязательно должны. Потому что если мы не будем этого делать, наша жизнь станет бессмысленной, она окажется именно в той критической точке, которую мы называем кризисом. В этот критический судьбоносный момент мы можем сделать неправильный выбор, который отбросит нас, наше общество на многие и многие десятилетия назад.
Владыка, скажите, как Вы относитесь к современной науке и современным технологиям?
Подлинная наука всегда идет в ногу с Церковью, потому что у Церкви и у науки не может быть противоречий. Церковь описывает и дает понятия о духовной составляющей мира, наука говорит о творении как некоем физическом состоянии мира. Наука и религия друг друга дополняют. Я знаю многих ученых, глубоко верующих, понимающих те процессы, которые происходят в мире. Эти люди, поднимаясь на трибуны, передают свои знания молодому поколению, передают и свой духовный опыт.
Владыка, как Вы считаете, введение возрастного ценза в СМИ поможет ли решить проблему нравственности?
Я считаю, это не решит проблему нравственности и безнравственности, потому что мы можем поставить на той или иной видеопродукции или печатных СМИ знак «16+» или «18+», но при этом многое из этой продукции доступно детям. К тому же если человеку запретят смотреть это в одном месте, а он захочет, то посмотрит в другом. Не эта мотивация должна быть включена, но мотивация внутренняя. Человек должен научиться управлять не внешними факторами, а прежде всего самим собой. Потому что когда он будет познавать самого себя, когда он научится управлять самим собой, своими желаниями, стремлениями, полезными и неполезными, нужными и ненужными, нравственными и безнравственными, тогда человек будет способен решить, смотреть или не смотреть, и без возрастного ценза.
Россия является многоконфессиональной страной и этот вопрос особенно актуален для Юга России. Скажите, какими Вы видите шаги по объединению студенческого сообщества в таких условиях?
Вопрос очень важный. Я думаю, он касается не только студенческого сообщества, но и всего нашего общества. Мы все разные, но это не мешает нам жить в одном обществе, ходить по одним улицам, участвовать в общественно-политической работе. Нам всем нужно научиться общаться. Люди не умеют общаться, они не умеют уважительно относиться друг к другу. Мы не можем слышать других, а если мы слушаем, то мы не умеем отстаивать тактично и аргументированно свою точку зрения. Нужно научиться это делать. Если мы научимся такому диалогу на самых разных уровнях, то, естественно, это даст повод к тому, чтобы выстроить наш общественный диалог. Диалог же межрелигиозный выстраивать намного проще, так как при всем том, что у нас разное отношение к вере и к Богу, у представителей разных конфессий есть нравственная платформа.
Сейчас существует межконфессиональный совет Российской Федерации, межконфессиональный совет стран Содружества независимых государств. Лидеры традиционных конфессий собираются для того, чтобы обсудить многие проблемы. На встрече представителей духовенства с Президентом в Кремле был задан вопрос, почему делается так мало для того, чтобы голос традиционных конфессий был услышан. Президент дал обещание рассмотреть это и дать возможность этому голосу быть услышанным.
Скажите, пожалуйста, что предпринимается Русской Православной Церковью для борьбы с наркоманией?
Это очень серьезный вопрос. По статистике в России за последний год в два раза увеличилось количество детей в школе, которые употребляли наркотики. Это выявили наркотесты. Как вы понимаете, проблема борьбы с распространением и оборотом наркотиков состоит не только в том, чтобы ужесточить законодательство. Хотя и это нужно делать. Если у человека нет внутренней нравственной мотивации, он хотя бы должен иметь страх перед законом. Человек, который занимается распространением, сбытом наркотиков, который в это преступное дело вовлекает других людей, разрушает семьи, губит жизни других людей, пусть он имеет страх, что его постигнет кара. Второй очень важный вопрос состоит в массовом распространении информации о смертоносности употребления наркотиков. По всем каналам СМИ нам нужно говорить, что такое наркомания, о том, какая это болезнь, каковы тяжелейшие ее последствия, что приводит человека к этой болезни. Потому что многие об этом не знают. Я абсолютно уверен, что ребенок, который на какие-то свои копейки покупает препарат, чтобы увеселить свою жизнь, перейти в другую реальность, не знает последствий этого. Нет воспитания в семьях, нет воспитания в школах, нет системности, а она должна быть целостной. Мы пытаемся сейчас это сделать, но мне кажется, что очень слабо и недостаточно. Должна быть социальная реклама, которая постоянно напоминала бы о пагубности наркомании. Но, к сожалению, социальной рекламы у нас нет. В нашем обществе стало не принято говорить о том, что нужно перевести старуху через дорогу, позвонить родителям, нужно воспитывать детей, а дети должны быть послушны своим родителям. А это должно быть не только модно, но и почетно и важно. Точно так же, как схватить за руку того, кто тянет свою руку к наркотикам. И, наконец, важной составляющей в борьбе с наркоманией является система самореализации человека. Потому что ведь не только физиологический организм подвержен негативному воздействию наркотиков, но и духовный. Разрушается духовное начало. Мы можем очистить наркоману кровь, печень и другие системы организма, но это не будет означать, что мы запустили по-новому его разум. Человеку, употреблявшему наркотики, нужна глубокая духовная поддержка. Вся система предотвращения, наказания за распространение, реабилитации – должна быть единой. Церковь может участвовать в этом. Вы знаете о том, что в Донском регионе существует общественная организация «Ростов без наркотиков». Это общество имеет свои филиалы в разных городах по всему Югу России. При этом особой помощи от государства мы не получаем. Церковь не может и не должна брать на себя функции государства. Уж если Церковь этим занимается, то государство, во всяком случае, должно ей помогать.
Владыка, скажите, пожалуйста, по каким критериям определяется уровень знаний, которые должны усвоить семинаристы?
Эти критерии меняются в зависимости от того, как меняется общество. Например, двадцать лет тому назад считалось, что священник должен закончить четыре курса семинарии, прийти со знаниями по литургике, догматике, риторике, церковному пению, Ветхому и Новому Завету. Этого было вполне достаточно. Сейчас же необходимы знания возрастной психологии, иностранных языков, социальной, миссионерской, катехизической работы, причем это все делается на очень серьезном уровне.
Мы все сходимся в том, что самое главное – это воспитать человека, воспитать его пастырем, сохранить и приумножить в нем то чувство веры, которое Господь ему даровал. Научить этого человека любить других людей и жертвенно служить им. Научить его пробуждать в себе те нравственные критерии, о которых я уже говорил. Важно не столько дать человеку весь объем знаний, сколько научить его, где эти знания взять. Все это касается образования, которое может дать преподаватель в учебном заведении. Но есть еще нечто особенное, что мы называем в Церкви силой Божией, благодатью Святого Духа – это некая Божественная энергия, которая сообщается человеку через апостольское преемство, традиции, когда архиерей возлагает руки на священника и через молитву Церкви этого человека касается Божественная сила. Любой из священнослужителей вам может рассказать о том, что с ним происходит в момент хиротонии, когда читается молитва, которая говорит о том, что Бог, исцеляющий немощных и восполняющий ущербных, дает Свою силу этому человеку. Для священника очень важно понимать, что он действует не силами своего ума и не основывается на тех знаниях, которые получил в духовной семинарии или академии, но той силой Божией, которая ему сообщена через архиерея в день его хиротонии. Если он будет помнить, что он является носителем этой силы, провозвестником ее, то и Дух Божий будет действовать в этом человеке.
Сегодня большинство студентов, молодежь не знает, как и зачем идти в храм. Скажите, пожалуйста, как можно помочь молодым людям обрести дорогу к храму?
Когда человек задает себе вопросы «зачем мне идти в храм?», «что это вообще такое, что нужно для этого сделать?», нужно просто сходить в храм и посмотреть. Когда вы приходите в храм, ваш опыт общения с прихожанами может быть разным, и позитивным, и негативным. И тот и другой опыт положительно сказывается на человеческой жизни. Позитивный опыт – это когда вас приняли в объятия, сказали «здравствуйте, как замечательно, что вы пришли, давайте мы вас познакомим со всем, что есть в храме, проведем для вас экскурсию, окружим вас теплом и заботой». Не знаю, насколько этот опыт может быть полезен, мне он кажется немного «приторным». Другой опыт – это когда вы пришли и вас никто не трогает. Мне кажется, это хороший опыт. Вы просто вошли в пространство храма и попали в другую реальность жизни. У вас есть возможность самому пройти, посмотреть, подумать, подышать воздухом храма, посмотреть на людей, если идет служба, послушать богослужение, понятно оно вам или нет. Это очень хороший опыт. Вы выйдете из храма и у вас будет возможность подумать над тем, что произошло в вашей душе за время его посещения. Потому что вы войдете в храм одним человеком, а выйдете другим. Соприкасаясь с духовным миром, человек обязательно чувствует, что в его жизни происходят изменения.
Могу сказать с уверенностью, что не нужно в себе замалчивать вопросы, которые подталкивают к посещению храма. В каждом человеке генетически заложено религиозное чувство, оно возникает в разные периоды жизни по-разному: иногда оно появляется при общении с людьми, иногда в силу каких-то жизненных сложных обстоятельств, когда человек с этими обстоятельствами остается один на один и вспоминает о Боге, а когда вспоминает, то происходит то, что он никогда не замечал в своей жизни: он получает ответы на многие вопросы. Он снова начинает спрашивать, снова получает ответы, они могут менять человеческую жизнь, а могут менять ее восприятие. Если мы будем замалчивать это в своей душе, то будем поступать как нерадивые хозяева, в саду которых растут хорошие цветы, но они за ними не ухаживают. Религиозное чувство должно обязательно развиваться, бояться храма не надо, нужно встать на эту дорогу и идти. Но вы должны всегда понимать, что это путь труда, путь вашей жизни.
Владыка, в наше время очень многие называют себя верующими, но обращаются к Богу лишь в те минуты, когда им тяжело, со словами «Господи, спаси», «Господи, сохрани». Можно ли считать таких людей верующими?
Я не знаю такого критерия, который позволил бы определить, действительно ли человек верующий. Может быть, таким критерием является сама наша жизнь. Если у человека есть внутренние убеждения, если у него есть чувство реального присутствия Бога, то, естественно, это меняет жизнь человека, потому что в присутствии Бога невозможно делать многих поступков. Значит, изменение жизни — это критерий человеческой веры. Но если человек кричит в тяжелые минуты своей жизни из глубины своего сердца «Господи, помилуй!», я думаю, это тоже верующий человек. Это человек, для которого религиозное чувство, чувство связи с Богом, естественно. Ведь верующий человек – это не канонизированный Церковью, верующий человек — это тот, который идет и падает, и снова встает и снова падает, и снова идет. Такой человек находится на своем пути в нужном направлении. Он понимает, что самостоятельно не может многие вещи сделать, но только с Божией помощью. Когда человек обращается к Богу, то получает помощь в правильном осмыслении тех обстоятельств жизни, которые у него складываются, и после этого может принять правильное решение. Поэтому, отвечая на Ваш вопрос, думаю, что по-настоящему верующий человек — это тот, кто меняет свою жизнь. Но это процесс не одномоментный.
Скажите, пожалуйста, как относится Православная Церковь к появлению новых средств идентификации граждан?
Для того, чтобы ответить на этот вопрос, я хотел бы адресовать вас к документам, которые были приняты последним Архиерейским Собором Русской Православной Церкви. Это очень серьезные документы, представляющие труд всей Церкви. Сначала эти документы готовились как проект Межсоборного Присутствия, затем обсуждались в пленуме Президиума Межсоборного Присутствия. Наконец, эти документы были представлены на обсуждение Архиерейского Собора. Документ, о котором Вы говорите, обсуждался четыре часа всей иерархической полнотой Русской Православной Церкви. Смысл в нем следующий: мы не можем четко определить, является ли введение индивидуальных идентификационных номеров предвестником Апокалипсиса, но и не отрицаем этого. Ни одно число, которое вам присваивается, не может лишить человека права выбора — быть ему верующим или нет. А в Священном Писании говорится об осознанном отречении от веры. Если человек принимает индивидуальный идентификационный номер, число, карту, то в обмен на это он отрекается от своей веры. Пока этого нет, но исключить такое развитие событий нельзя. Введение индивидуальных идентификационных номеров, как и других средств, не должно нарушать свободу человека. Человек создан свободным и только ему принадлежит выбор, принимать этот номер или не принимать. И государство, к которому Церковь обратилась от лица Собора, должно обеспечить человеку альтернативный выбор.