— Владыка, мы вступили в год столетия русской революции – страшного потрясения, которое перевернуло всю общественную систему и до сих пор до конца не осмыслено. Можете ли Вы назвать ключевую категорию, позволяющую подойти к пониманию этого перелома?
— В 2017 году мы вспоминаем события, которые коренным образом изменили нашу страну. Вопрос в том, как мы будем оценивать тот исторический путь, который прошло Отечество. Многие пытаются давать оценки исходя из сегодняшнего дня, руководствуясь своим жизненным опытом, тем, что они видят и чувствуют. К осмыслению исторического процесса такой подход имеет очень слабое отношение. Очень важно для понимания истории использовать категорию вечности. Все, что происходило в истории, мы должны расценивать с точки зрения вечности. Мы включены в огромный исторический процесс, который уходит в вечность. А если мы начнем мерить прошлое небольшими отрезками, то, конечно, не увидим, как действовал промысел Божий в тот или иной исторический период и рискуем повторить ошибки наших предков. А сто лет назад, если говорить очень кратно, было большое смущение умов, люди не могли понять, что происходит, осмыслить многочисленные стихийные политические явления. От того, насколько правильной и адекватной будет наша оценка истории, в том числе и религиозная, будет зависеть и то, как мы будем жить дальше. Если сделаем ошибку, то можем ввергнуться в ту же пучину потрясений, что пережили наши соотечественники сто лет назад.
— Как эта дата будет отмечаться в Донской митрополии?
— Мы не отмечать должны, а помнить и осознавать, осмыслять событие русской революции, попытаться приблизиться к его пониманию. Имея перед собой такой исторический пример, очень важно сегодня удержать наше Отечество от расшатывания основ, не допустить разделения людей.
— Сейчас можно наблюдать, как многие молодые люди становятся на путь служения Богу, уходя в монастырь. Что движет человеком, который становится монахом?
— Человек, принимающий постриг, я не думаю, что руководствуется желанием изменить мир, но — поменять себя. Если таковых людей, которые через путь самоотвержения, аскезы хотят исправить себя, становится больше, то это очень хороший признак. И наоборот, когда монашество оскудевает, мы видим, что это реакция на те секулярные бездуховные процессы, что существуют в обществе. Меня очень радует, что молодые люди сегодня испытывают тягу к монашеской жизни, слава Богу, что это происходит. Монашество – это духовный камертон. Часто светские люди за советом идут именно в монастыри, и там ищут ответы на вопросы своей жизни, видимо, потому, что там более отчетливо и ясно видны проблемы, с которыми они сталкиваются. Я понял, что если не приму монашество, то сделаю меньше в своей жизни, чем мог бы. Женатый человек огромную часть своего времени тратит на выстраивание семейных взаимоотношений, и слава Богу. Но человек, который хочет послужить Церкви, должен пребывать в аскезе. Монашество – это выход для человека, который готов самоотверженно трудиться, выполнять свои послушания, работать над собой.
— Владыка, Церковь недавно выступила с инициативой выведения абортов из системы обязательного медицинского страхования. Во многих приходах Русской Православной Церкви собирают подписи в поддержку этой перемены. Как Вы думаете, сможет ли это повлиять на печальную статистику?
— Конечно, собрав подписи, мы не решим эту проблему, потому что она слишком широка. Однако я считаю, что подобная инициатива – это очень хороший социальный симптом и повод для самой широкой дискуссии по решению важнейшего государственного вопроса. Конечно, мы все знаем, что аборты совершаются в том числе по медицинским и социальным показаниям, но нужно максимально снизить количество детоубийств и вывести эту операцию из системы страхования, чтобы граждане нашей страны, налогоплательщики, не оплачивали узаконенное детоубийство. Нужно менять отношение к абортам, добиваться понимания того, что происходит убийство нерожденного ребенка, а также, разумеется, создавать благоприятные финансовые и социальные условия для тех, кто отказывается от аборта.
— Скажите, как Вы относитесь к присутствию духовенства в социальных сетях?
— Задача Церкви – свидетельство о Христе, всегда и везде. Главное, чтобы это свидетельство не превращалось в пустую болтовню и ответы на провокационные заявления. Самая большая проблема социальных сетей – мы не видим лица собеседника, мы общаемся, по сути, с невидимкой, и если священник в социальной сети будет вести диалог непонятно с кем, пытаясь оправдать и обелить Церковь, это приведет к внутреннему опустошению. Дьяволу нужно, чтобы вы окунулись в этот процесс и оставили свои духовные силы, потратили их не на дела милосердия, но на пустое и бессмысленное действие. Очень важно здесь отметить, что священник не должен доказывать истинность евангельского учения, он призван свидетельствовать о Христе. А молодежи, так увлеченной социальными сетями, я бы сказал, что в реальном мире гораздо интересней, чем в виртуальном.
— В Ростовской области развивается ряд перспективных молодежных объединений, таких как, в частности, «Синергия» и «Дети Ассирии». Можете ли Вы дать ряд советов о том, по какому пути развиваться и какие направления деятельности должны быть приоритетными для таких сообществ?
— Направлений может быть сколько угодно, но основа должна быть одна – вера. Подобные самоорганизующиеся объединения молодежи – очень серьезная подготовка к взрослой жизни, в них молодые люди сами ищут пути, по которым может развиваться их движение, сами пытаются решать проблемы, строить отношения с окружающим миром. А такая работа оттачивает ум и прививает нужные практические навыки. Как только им начнут помогать на государственном уровне, они превратятся в одно из тех рутинных молодежных сообществ, которые только поглощают бюджетные средства, но ничего полезного не делают. И это очень страшно. А организации, подобные «Синергии» и «Детям Ассирии», действуют самостоятельно и во многом вопреки обстоятельствам. Умение преодолевать трудности – это залог плодотворной работы в будущем. Если все будет даваться легко — и средства для развития, и площадки, то закончится интерес и появится расслабленность, ведь молодежи интересно тогда, когда она противостоит чему-то. В «Синергии» очень часто проходят дискуссионные площадки, когда молодые люди встречаются с различными спикерами, и очень важно, чтобы такое общение существовало, потому что вопрошание и получение ответов дает импульс к размышлениям, человек начинает сравнивать разные точки зрения и прививает к себе правильную, перед ним проходит вся палитра мнений по тому или иному вопросу, а для молодежи очень важно познать их все. Синергия учит людей думать, общаться, оттачивать ум и преодолевать трудности, поэтому, я думаю, у этого объединения – очень большое будущее.
— Владыка, позвольте коснуться вопроса современного отношения к святым. Ведь эти люди отстоят от нас на много веков, нас разделяет гигантское пространство опыта их эпохи и нашей. Как правильно сейчас воспринимать святых подвижников веры?
— Для многих людей святой либо недосягаем, либо представляется только исторической личностью. Тот же, кто духовно соприкоснулся со святым, воспринимает его опыт как часть собственной жизни. У нас принято считать, что святой непременно обличает пороки, нет, он любит нас, причем такими, какие мы есть на самом деле, он будет молиться вместе с нами, взяв за руку, он поймет всю нашу жизнь. Это и есть подлинная святость – любовь, а не обличение пороков. Нам нужно научиться правильно воспринимать святых людей. Они творили разные подвиги. Например, отец Иоанн Домовский, хотя он и не причислен к лику святых, был великим молитвенником, священником, который жил для людей, часто в ущерб своей личной семейной жизни. И у нас, на Дону, сотни таких подвижников, многих из которых зверски замучили в годы революции. Они не канонизированы, но для Бога они святы. Наша задача по отношению к священнику Иоанну Домовскому и другим новомученикам и исповедникам — воскресить память о них. Они достойны того, чтобы современные люди их знали и обращались к ним в молитвах. Поиск материалов об их подвижнической жизни, изучение их служения приведет к тому, что мы будем воспринимать определенные периоды истории нашей страны не как страницы из учебника, но как реальную часть своей жизни.
— Расскажите о том, какова жизнь современного священника и какой он, сегодняшний батюшка?
— Жизнь священника очень тяжела — это огромное количество людей, Исповеди, радость от совершения Венчаний и Крещений, тяжесть человеческих немощей, болезней, порой неизлечимых. И священник должен все это через себя пропускать. При этом если бы ему не помогал Господь, это было бы выше всех его человеческих возможностей. К примеру, бывают такие исповеди, после которых священник может быть совершенно опустошенным. Но удивительное дело: Господь дает такое чувство радости, когда ты слушаешь человека, который исповедуется Богу, и видишь, что он находит в себе силы признаться в неправдах своей жизни. Он плачет о грехах своих, а ты плачешь от радости, и у него – свет от прощения грехов, и у тебя – потому что стал свидетелем того, как Господь принимает грехи кающегося.
Какой он, современный священник? Батюшки не берутся из ниоткуда, это дети той системы, в которой мы живем, они приходят из школы, из семьи, и иногда проходят очень длительный и непростой путь к служению Богу и Его Церкви. А что значит быть современным священнослужителем? Уметь говорить с людьми на современном языке и доносить до них правду. Современный священник должен уметь молиться вместе со своими прихожанами. Уметь выслушать человека – современно. Прийти на помощь в любое время суток – современно. Таким я хотел бы видеть клирика. Умеющим выносить очень обдуманные суждения обо всем, не поддаваясь популистским влияниям. Сейчас подавляющее большинство священнослужителей – это хорошие люди, создающие свои семьи, познающие опыт, выстраивающие свою жизнь и жизнь других людей на основе нравственных ценностей Евангелия, корректируя, исправляясь, падая и вставая, так, как и все люди, просто со священника спрос больше.
— Владыка, сейчас много говорят о создании бренда «Сделано на Дону», о поднятии популярности Ростовской области как туристического региона. Как Вы считаете, есть ли возможность превратить наш край в место массового туризма, в том числе и паломнического, сравнимое, например, с Золотым кольцом?
— Сравнивать с Золотым кольцом я бы Ростовскую область не стал. На территории Области войска Донского в период расказачивания и красного террора огромное количество храмов было стерто с лица земли. Можно было бы создать большую выставку, которая покажет разрушенные уникальные памятники церковного зодчества и то, что на их месте находится сейчас. Прекрасные храмы обезображены, многие их части снесены, оставшееся здание разгорожено в соответствии с теми утилитарными нуждами, под которые приспособили церковь, портики уничтожены, пристроен какой-то немыслимый сарай, а окружает все это самая настоящая помойка. И я вам скажу, что даже из такого ужасного состояния можно восстановить прежний совершенный облик храма, примеров тому немало в Ростовской области. Эти сараи были выкуплены общиной, территория на народные деньги приведена в порядок. Однако наш край сумел сохранить островки практически нетронутых святынь: у нас есть уникальная станица Старочеркасская, потрясающей красоты Воскресенский войсковой собор, Ратненская, Петропавловская церкви. А Патриарший Вознесенский всеказачий собор в Новочеркасске! Поэтому, начиная разговор о донских туристических маршрутах, нужно сначала восстановить разрушенное и сделать так, чтобы жители нашего края воскресили в народной памяти прошлое своей малой родины.
— Назовите три самых значимых для Вас события из жизни Донской митрополии.
— Мне трудно назвать три таких события, потому что их было гораздо больше. Но я попробую. Самое главное для меня можно выразить в цифрах: в 1974 году клир Ростовской епархии насчитывал 69 священнослужителей (а это вся Ростовская область, тогда не были выделены Волгодонская и Шахтинская епархии), а сейчас у нас, в небольшой части Донской митрополии – более 300. Это первое. Второе – ко мне постоянно поступают просьбы о назначении в приходы новых священников и диаконов, потому что существующее их число не справляется, значит, объем работы и ответственности у священников становится все больше. И третье – мне есть, кого рукополагать в священный сан, это очень грамотные ответственные люди.
— Какое напутствие Вы могли бы дать журналистам в эти дни Светлой седмицы?
— Мне бы очень хотелось, чтобы вы, а через вас и множество других людей, поняли, что Церковь – не общественная организация, а нечто гораздо более значимое, со своей внутренней жизнью, и законы ее установлены не человеком, но Богом. Церковь не состоит из святых людей. Очень хорошо об этом сказал Святейший Патриарх Кирилл: «Церковь подобна приемному покою больницы: самые разные люди попадают сюда, но если они оказались в этом месте, значит, у них есть надежда на спасение». Мне бы хотелось, чтобы вы находили мужество говорить правду и не поддаваться политическим влияниям, чтобы кодекс чести был нормой вашей работы, чтобы за газетной сенсацией вы видели жизнь человека, которому, возможно, нужно помочь устоять, а не сломаться. Я хотел бы, чтобы мы в этом деле были соработниками.